Николай Николаевич Гурьев, президент Фонда поддержки ветеранов боевых действий Управления специальных операций «С», соучредитель журнала FSBeauty, рассказал о важной проблеме, с которой столкнулся он и его близкие. Мы надеемся, что эта публикация – первый шаг на пути изменений в сфере здравоохранения касательно онкологических больных.
Совсем недавно я столкнулся с очень важной и, по моему мнению, глобальной проблемой. Близкий мне родственник год назад удалил меланому (злокачественную родинку). Наблюдался у онколога, совсем недавно делал ПЭТ-КТ, на котором ничего злокачественного врачи не обнаружили. Спустя два месяца после прохождения обследования появились недомогание и кашель с кровью. Сделал повторное ПЭТ-КТ, и картина была уже совсем иной.
Буквально за два месяца меланома дала метастазы в легкие, печень, надпочечники, кости правого плеча и задела часть позвоночника. В отличие от других видов рака, меланома очень быстро распространяет свои метастазы по всему телу. Опухоли растут буквально на глазах, и счет идет уже не на дни, а на часы.
В госпитале «Лапино-2» доктор медицинских наук М.М. Давыдов и профессор А.А. Феденко быстро установили причину и назначили химиотерапию. Лекарства дорогие (курс на один месяц обходится приблизительно в 600 тысяч рублей), покупать их не было необходимости, т.к. выдаются они бесплатно в онкодиспансере по месту жительства. Но чтобы получить препараты для эффективного лечения, нужно пройти в буквальном смысле «девять кругов ада»…
Первое, что нужно было сделать, – записаться к участковому онкологу. Ближайшая запись – на две недели вперед. Онколог собирает подтверждающие диагноз документы и готовит их для консилиума. Консилиум проводится строго один раз в неделю. После того как консилиум утвердил диагноз и дал разрешение на получение препаратов, пациент записывается к химиотерапевту, где ближайшая запись, так же как и у онколога, на две-три недели вперед. И только после того, как пациент попадет к химиотерапевту, ему назначают терапию. Кошмар и ужас. Очереди и нервное потрясение. Вот что ждет в онкодиспансере человека, которому поставили столь тяжелый диагноз – рак.
Бюрократическая процедура получения лекарств варьируется от одного до четырех месяцев. И неважно, на какой стадии у пациента заболевание. Бюрократизм в данном случае не имеет жалости.
Получается, что даже если человеку констатировали рак на ранней стадии и эффективность лечения напрямую зависит от скорейшей лекарственной терапии, когда шансы победить заразу очень высоки, ничего не получится из-за банальных очередей и формальных бумажек. Лекарства от рака в онкодиспансерах есть, и об их дефиците речь не идет.
А теперь представьте, каково пенсионерам и пожилым людям ожидать своей очереди, доказывать, что у них действительно рак, а не просто новообразование. По визуальному опыту скажу, что люди узнают о своем диагнозе на ранней стадии, когда все еще можно остановить, а получают лекарства только тогда, когда не могут самостоятельно передвигаться. Эффективность такого лечения уже будет иметь минимальный КПД, а то и вовсе нулевой.
Система лечения рака в онкодиспансере настолько неэффективна, что теряет всяческий смысл. Надежду на излечение мгновенно убивают формализм и бюрократизм системы. Получается, что человек в большей степени умирает не от рака, а от врачебного бюрократизма.
Неужели в XXI веке наряду с передовыми цифровыми технологиями мы не можем создать совершенную модель оказания оперативной и эффективной помощи больному раком? Ведь от этой эффективной модели зависят жизни сотни тысяч наших соотечественников…
